— Эй, ребята, вы что, горцы? Должен остаться только один? — крикнул кто-то из зевак. Остальные рассмеялись.

— Да они, наверное, из тех чокнутых, что играют в ролевые игры!

Дик почувствовал, что его это раздражает. Он отскочил от Далхана и попытался собраться с силами, чтоб переместиться куда-нибудь еще. Как ни странно, Рэил не стал мешать ему или использовать промашку противника — он и сам отступил на шаг, а потом обвел толпу белым от ярости взглядом.

Некоторые развернулись и пустились наутек. Но двое молодых людей лишь переглянулись.

— Эй, парень, ты гляделки-то не лупи, — бросил один из них небрежно. — А то твою железяку запихнем тебе в задницу. И провернем. — И сунул руку в карман.

Дик лениво покосился на них. Они выглядели крепкими, но ему-то была знакома такая порода. Эти ребята крепки, пока не столкнулись с чем-нибудь действительно страшным. Тогда они растекаются лужицей и норовят скрыться с глаз долой. Толку от таких вояк немного. А теперь, когда лицо Далхана превратилось в ледяную маску, он и вовсе готов был их пожалеть. Он слышал, что люди, поклоняющиеся сатане, отличаются еще и тем, что ничего никому не прощают. И никогда ничего не пропускают мимо ушей.

Пока Рэил складывал слова проклятия, Дик нащупал бьющуюся жилку магической силы и воспользовался ею. В следующий миг он погрузился в иное пространство, с облегчением распрощавшись с этим несуразным миром и Далханом Рэил, увлеченным собственными делами.

Следующий мир был погружен в темноту, и сперва молодой рыцарь решил, что он и вправду ослеп. Заклинание ночного зрения вспомнилось как по заказу, и, пробормотав его, Уэбо понял, что со зрением все в порядке. Просто мир, в который он перенесся, не освещался ни звездами, ни луной. Небо было аспидно-черным, непроницаемым, как бархатный занавес, и Дик понял, что так здесь и бывает по ночам. А может, и не только ночью.

Тем не менее, тут росли деревья, трава и кусты и даже, кажется, зеленели. Уэбо стоял по колено в осоте и сныти и никак не мог досыта надышаться свежим, пахнущим смолой воздухом. Смола... Значит, здесь есть сосны. После удушающей пыли и вони предыдущего мира, когда Дику казалось, что его легкие охватывают раскаленные обручи, чистейший воздух этого мира показался ему сладостным, как прохладная ключевая вода жарким полднем. Поистине, возможность дышать — настоящее чудо, особенно если ты способен это оценить. А после удушья возможность вдохнуть глоток ароматного ветра дороже, чем все сокровища мира.

Он сделал несколько шагов по густой траве и подошел к краю холма — склон обрывался прямо в реку. Молодой рыцарь не видел движения воды, но чувствовал, что речка эта довольно бурная. Странно, конечно, что заклинание ночного зрения работает так плохо.

Оскальзываясь на влажной земле, Дик спустился к воде и тщательно умылся. Ему казалось, он смывает усталость, которую принес из предыдущего мира, на самом же деле — всего лишь пыль и копоть. Потом вдоволь напился — вода была чистой, холодной и ароматной. Он ополоснул руки по локоть и поднялся обратно на холм.

Постепенно становилось все лучше видно и лес, и реку, и холмы на противоположном берегу, но небо не побледнело, и ничто не предвещало рассвета. Вместо этого на плотной бархатной черноте небосклона стали постепенно высыпать звезды. Их становилось все больше и больше, пока небо не стало совсем знакомым. Подобное Уэбо наблюдал на родине, на берегу моря или в горах. Ночное зрение стало отчетливей, и Дик стал видеть почти как днем, только в черно-белом цвете.

Он привел себя в порядок, затянул пояс и убрал меч в ножны. В глубине души Дик надеялся, что Далхан потерял его след или вовсе остался в том неуютном мире, где достаточно израсходовать весь запас своих сил — и застрять там надолго, если не навсегда, просто потому, что не хватит энергии открыть путь куда-то еще.

Впрочем, Дик понимал, что рассчитывать на такую удачу нельзя: опытный Далхан сумеет избежать подобной ловушки.

Мир, в котором находился рыцарь-маг, был напоен магией, но магией необычной. Обилие силы удивило Уэбо, и он попытался прислушаться к ней.

Да, магии здесь было много. Слишком много. Энергии разных оттенков, которые в других мирах занимали каждая свое место, здесь переплетались и зачастую сливались воедино. Пройдя несколько десятков шагов вдоль реки, Дик почувствовал сильный поток этой смешанной энергии и вступил в него, ощущая, как внутри что-то расправляется и обновляется. Ушла головная боль, ушли неприятные ощущения в груди, запульсировал, проявляясь на запястье, серебряный браслет с серпом, змеей, пучком колосьев и рунами огама. Когда рыцарь-маг вынул из ножен клинок лорда Мейдаля, он увидел, что металл снова переливается, как и раньше, а полоска дола из серебряной стала золотой.

Над горизонтом за спиной Дика медленно поднималась луна, и перед ним легла длинная тень. Он чувствовал тепло, поднимающееся от земли. От обилия силы, наполнявшей его тело, слегка кружилась голова, ломило усталые мускулы, но ощущение было приятным.

— Хей! — услышал Уэбо, обернулся и увидел конного, приближающегося к нему от леса. — Что ты здесь делаешь? Это мой поток!

Конник выдернул меч и, ничего больше не говоря, поскакал на чужака, занося над головой оружие. Молодой рыцарь понял, что, кажется, вступил на чью-то чужую территорию и сейчас поплатится за это. Разумно: в мире, где уровень магической энергии постоянно находится на высоком уровне, магические источники и потоки, само собой, поделены. «Вот как случается, если попадаешь в какой-нибудь мир, ничего о нем не зная», — подумал Дик, выдергивая меч и берясь за него поудобнее.

В следующее мгновение что-то охватило молодого рыцаря петлей и рвануло назад. Он потерял равновесие, упал — и полетел куда-то.

Полет продолжался долго. Инстинктивно Уэбо наложил на себя защитное заклинание — самое мощное из тех, что вспомнил с ходу. И, как оказалось, правильно сделал.

В глаза ударил яркий свет, и молодой рыцарь зажмурился.

Он и так понимал, что его выдернули из «ночного» мира магией, и вряд ли ради его спасения. Конечно, это сделал Далхан, видимо, выбравший для схватки более подходящий мир. Спиной вперед молодой рыцарь влетел в заклинание, и оно раскололо поставленную защиту, словно тонкостенный стеклянный сосуд. Впрочем, само заклятие тоже лишилось силы, и в звоне мелких осколков, неразличимом для обычного слуха, но ясном для слуха магического, пропала надежда Далхана одним махом справиться с противником.

Кажется, он еще не отказался от надежды захватить королевского бастарда живым.

Дик упал на камни, но ловко перекатился и рывком поднялся на одно колено. Меч в его руке отражал свет солнца, высоко вознесшегося над головой. Далхан ждал в шаге от него, держа свой клинок в опущенной руке, словно и не желал биться.

Они стояли на плоском и гладком, словно отполированном, плато на вершине горы. Цепочка гор с плоскими вершинами тянулась с запада на восток, вдоль русла пересохшей реки, и здесь не было ничего, кроме скал, земли, прокаленной до бурой рыжины, неба и жаркого солнца. Да их двоих.

— Ты талантливый юноша, Ричард, — устало сказал Далхан. — Я не хочу тебя убивать. Ты можешь хоть сейчас обдумать мое предложение. Поверь, компенсировать потерю магической власти я сумею. Неужели возможность создавать заклинания стоит самой жизни?

— А почему нет?

— Это глупо, Ричард. Ты прекрасно много лет жил без магии. И теперь вдруг заявляешь подобное?

— Почему, скажи на милость, я должен тебе довериться?

— Разве я не доказал, что не желаю твоей смерти?

— Ты мне доказал только, что тебе от меня что-то нужно.

— Не глупи. Если бы я хотел убить тебя, я бы это уже сделал.

— Попробуй.

Далхан пожал плечами.

— Худший грех человеческого существа — самоуверенность. Да, юноша, самоуверенность.

Он напал на Дика без предупреждения, с ходу, и если бы не огромный воинский опыт молодого рыцаря, тот, возможно, и попался бы. Меч лорда Мейдаля встретил клинок Рэил в дюйме от головы Уэбо, не защищенной даже шлемом. Шлем остался у седла, вспомнил Дик.